Мои демоны меня берегут... (с)
Никто не знает, какие чудовища живут в закоулках наших фантазий, лишь изредка люди, способные проявлять образы на бумаге, пишут рассказы, делая из героев некое подобие чудищ нашего мира. Создают и влюбляются в нереальное, а затем мучаются… Никто ни разу толком не задумывался о том, а что будет, если все страхи и мечты выплеснуться в обыденную жизнь, в нашу с вами жизнь…
Серебряный свет одинокой полной Луны заливал земли вокруг и освещал стены храма Веты. Это было великолепное строение, словно сотканное из мраморной паутины, кажущийся ночью серебряной, в лучах рождающегося и уходящего на покой Солнца нежно-розовой, а днем – блистательно-белоснежной. Пробиваясь сквозь прозрачное стекло купола, ледяные лучи освещали просторное помещение, играя на мраморном полу и древних фресках, украшающих внутренние стены. Массивный золотой крест, искусно усеянный витиеватой резьбой, стоял за главным алтарем, словно вырастая из его поверхности, и излучал ненавязчивое сияние. Воздух же был напоен нежным, почти неуловимым ароматом чайной розы и ночной фиалки. Звуки Нижнего города лишь изредка нарушали гармонию чарующей тишины. Массивные резные двери из красного дерева распахнулись настежь, нарушая покой. По залу заскользила миниатюрная фигурка. Казалось, шелка и прозрачные невесомые ткани окутывают гостя облаком, шевелясь от каждого движения. Проскользив по полу, совершенно бесшумно, мимо увитых зеленью и спящими бутонами колонн, фигура рухнула на колени у алтаря. На усталом бледном, почти прозрачном, лице царили небесно-голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц, тонкие линии бровей изгибались, придавая выражение легкого удивления, на скулах играл еле заметный румянец, а нежно-розовые полные губы свели с ума и подчинили не одну сотню мужчин. Она сложила ладони, поднесла к груди и принялась шептать молитву к богине-покровительнице, к Вете, к матери. Сзади послышались тихие размеренные шаги. – О-о, Мать Хорнополиса надеется, что легковерные молитвы спасут её от меня? – мягкий мужской голос разливался вокруг, не создавая эха – ты меня недооценила. А зря… - Девушка медленно встала и словно нехотя обернулась и замерла. Её глаза изучали стоящего перед ней человека. Безжизненный серебряный свет рассыпался по огненно-рыжим волосам искрами, делая их похожими на живой трепещущий огонь. Длинные изящные пальцы молодого человека небрежно заправили за ухо прядь, делая его лицо более видимым. Казалось, каждый его изгиб был выточен из камня – никаких эмоций, лишь темнеющие голубые глаза пришедшего следом выдавали внутреннею волну ненависти к Матери Хорнополиса. Пухлые бледные губы мужчины тронула злая усмешка, обнажающая острые прямые клыки верхней челюсти. Он сделал шаг по направлению к девушке, отчего длинный черный плащ из глянцево блестящей кожи зашуршал подобно осенней листве. Лицо Матери Хорнополиса исказил страх перед неизбежным. – Нет, ты не посмеешь… Ты!... Твоя семья… Ваш клан служил Пастве Мирртвы и ты должен, обязан защищать меня! – произнесла она дрожащим, истерично надломленным голосом. Черные брови мужчины взметнулись в наигранном изумлении. Медленно, его тело стало кутаться в голубоватое сияние, концентрирующиеся в сжатых до боли кулаках. Одежда и волосы зашевелились. – Ты убила моих родителей, обвинив их в поклонении Темному Отцу. Ты спокойно смотрела на то, как самые преданные люди погибают под топором палача, как исчезает один из древнейших кланов, ведущий своё начало от драконов. И не ты ли отправила одиннадцатилетнего мальчишку в Хрустальные горы на рудники? Хотя, за рудники я тебе благодарен. Именно ты, собственноручно, выжгла на спине последнего Дракониса пентаграмму проклятия в надежде на то, что он умрет в диких корчах от магии Тьмы… Я – последний сын клана, Ксандр, поклялся на крови своих родителей, друзей и наставников, что положу голову на то, чтобы убить тебя. Даже если стану черным магом. А это большая цена… - последние слова произносились охрипшим от бурливших в душе чувств голосом. Магия наполняла всего его, вливалась в каждую клеточку тела, дыхание участилось, равно как и пульс, а глаза стали иссиня-черными. Девушка выпрямилась и бросила надменный взор на мага. Высший, как он мечтал сомкнуть руки на её изящной белой шейке, ощущая под мраморно-белой кожей учащенное сердцебиение, вкусить ни с чем не сравнимый аромат страха. Хотелось разорвать её плоть руками, впиться клыками в мягкий ещё теплый бархат кожи, взглянуть в распахнутые от страха и боли ещё живые глаза, ощутить привкус железа во рту… А там, на дне этих голубых чарующих озер увидеть раскаяние и поймать последний удар сердца… Мать Хорнополиса приняла свой привычный облик – ни жалости, ни раскаяния, ни страха. Лишь ледяная маска, столь знакомая магу с детства. О, как Ксандр наслаждался ещё пол часа назад, читая в её взгляде растерянность и боль, когда он, прорвавшись в храмовый комплекс, начал убивать её жриц, дочерей, сыновей и прислугу, а она стояла и созерцала, впитывала в память кровавую бойню не в силах что-либо изменить. Это были сладкие минуты, но самое восхитительное все ещё ждало впереди. Осталась финальная строка мести. – Я создала тебя своим недосмотром. Стоило безжалостно уничтожить ещё ребенком. У змей не может родиться человек. Знаешь, - она усмехнулась, и черты её лица на глазах стали меняться, она старела – тогда я наслаждалась страданиями твоих родителей, как и твоими затем. Ну а теперь я наслажусь твоей смертью..- последнее слово уже сопровождала кинутая Матерью магическая молния. Змеясь и низко гудя, заряд несся на мага но, не долетев до того метра, рассыпалась искрами. – Неплохо, мальчик мой, не плохо… для детского уровня – ухмыльнулась Мать. Её нежный голос, сравнимый лишь с журчанием ручейка, превратился в хриплое карканье старой вороны. Вся сила уходила на создание боевых заклинаний, даже на подпитку иллюзии не хватало. Следующие заклинание, сотворенное Матерью Хорнополиса и посланное в мага, сотрясло стены храма гулом и покрыло многовековой мраморный пол паутинкой трещин .На смуглом лице Ксандра проступили крошечные жемчуженки пота. Он усмехнулся, отбив заклинание, и начал медленно плести свое, вычитанное когда-то в Книге Сочтенных Предков в библиотеке Дома и запрещенное Самарэлем – О, Отец, я взываю к тебе. Услышь меня и дай в помощь силу Кхата, защитника Врат…- дальнейшие слова звучали гортанно, чужеродно, незнакомо. В горле Матери Хорнополиса родился крик и, вырываясь из приоткрытого рта, звучал, как рев отчаявшегося на спасение зверя. В попытке спастись, убить нахала, она вскинула руку с раскрытой дланью, но неведомая сила заставила надломиться, встать на колени. В воздухе стал слышен запах мощных силовых потоков, окутывающих, заполняющих пространство невидимой паутиной.
Серебряный свет одинокой полной Луны заливал земли вокруг и освещал стены храма Веты. Это было великолепное строение, словно сотканное из мраморной паутины, кажущийся ночью серебряной, в лучах рождающегося и уходящего на покой Солнца нежно-розовой, а днем – блистательно-белоснежной. Пробиваясь сквозь прозрачное стекло купола, ледяные лучи освещали просторное помещение, играя на мраморном полу и древних фресках, украшающих внутренние стены. Массивный золотой крест, искусно усеянный витиеватой резьбой, стоял за главным алтарем, словно вырастая из его поверхности, и излучал ненавязчивое сияние. Воздух же был напоен нежным, почти неуловимым ароматом чайной розы и ночной фиалки. Звуки Нижнего города лишь изредка нарушали гармонию чарующей тишины. Массивные резные двери из красного дерева распахнулись настежь, нарушая покой. По залу заскользила миниатюрная фигурка. Казалось, шелка и прозрачные невесомые ткани окутывают гостя облаком, шевелясь от каждого движения. Проскользив по полу, совершенно бесшумно, мимо увитых зеленью и спящими бутонами колонн, фигура рухнула на колени у алтаря. На усталом бледном, почти прозрачном, лице царили небесно-голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц, тонкие линии бровей изгибались, придавая выражение легкого удивления, на скулах играл еле заметный румянец, а нежно-розовые полные губы свели с ума и подчинили не одну сотню мужчин. Она сложила ладони, поднесла к груди и принялась шептать молитву к богине-покровительнице, к Вете, к матери. Сзади послышались тихие размеренные шаги. – О-о, Мать Хорнополиса надеется, что легковерные молитвы спасут её от меня? – мягкий мужской голос разливался вокруг, не создавая эха – ты меня недооценила. А зря… - Девушка медленно встала и словно нехотя обернулась и замерла. Её глаза изучали стоящего перед ней человека. Безжизненный серебряный свет рассыпался по огненно-рыжим волосам искрами, делая их похожими на живой трепещущий огонь. Длинные изящные пальцы молодого человека небрежно заправили за ухо прядь, делая его лицо более видимым. Казалось, каждый его изгиб был выточен из камня – никаких эмоций, лишь темнеющие голубые глаза пришедшего следом выдавали внутреннею волну ненависти к Матери Хорнополиса. Пухлые бледные губы мужчины тронула злая усмешка, обнажающая острые прямые клыки верхней челюсти. Он сделал шаг по направлению к девушке, отчего длинный черный плащ из глянцево блестящей кожи зашуршал подобно осенней листве. Лицо Матери Хорнополиса исказил страх перед неизбежным. – Нет, ты не посмеешь… Ты!... Твоя семья… Ваш клан служил Пастве Мирртвы и ты должен, обязан защищать меня! – произнесла она дрожащим, истерично надломленным голосом. Черные брови мужчины взметнулись в наигранном изумлении. Медленно, его тело стало кутаться в голубоватое сияние, концентрирующиеся в сжатых до боли кулаках. Одежда и волосы зашевелились. – Ты убила моих родителей, обвинив их в поклонении Темному Отцу. Ты спокойно смотрела на то, как самые преданные люди погибают под топором палача, как исчезает один из древнейших кланов, ведущий своё начало от драконов. И не ты ли отправила одиннадцатилетнего мальчишку в Хрустальные горы на рудники? Хотя, за рудники я тебе благодарен. Именно ты, собственноручно, выжгла на спине последнего Дракониса пентаграмму проклятия в надежде на то, что он умрет в диких корчах от магии Тьмы… Я – последний сын клана, Ксандр, поклялся на крови своих родителей, друзей и наставников, что положу голову на то, чтобы убить тебя. Даже если стану черным магом. А это большая цена… - последние слова произносились охрипшим от бурливших в душе чувств голосом. Магия наполняла всего его, вливалась в каждую клеточку тела, дыхание участилось, равно как и пульс, а глаза стали иссиня-черными. Девушка выпрямилась и бросила надменный взор на мага. Высший, как он мечтал сомкнуть руки на её изящной белой шейке, ощущая под мраморно-белой кожей учащенное сердцебиение, вкусить ни с чем не сравнимый аромат страха. Хотелось разорвать её плоть руками, впиться клыками в мягкий ещё теплый бархат кожи, взглянуть в распахнутые от страха и боли ещё живые глаза, ощутить привкус железа во рту… А там, на дне этих голубых чарующих озер увидеть раскаяние и поймать последний удар сердца… Мать Хорнополиса приняла свой привычный облик – ни жалости, ни раскаяния, ни страха. Лишь ледяная маска, столь знакомая магу с детства. О, как Ксандр наслаждался ещё пол часа назад, читая в её взгляде растерянность и боль, когда он, прорвавшись в храмовый комплекс, начал убивать её жриц, дочерей, сыновей и прислугу, а она стояла и созерцала, впитывала в память кровавую бойню не в силах что-либо изменить. Это были сладкие минуты, но самое восхитительное все ещё ждало впереди. Осталась финальная строка мести. – Я создала тебя своим недосмотром. Стоило безжалостно уничтожить ещё ребенком. У змей не может родиться человек. Знаешь, - она усмехнулась, и черты её лица на глазах стали меняться, она старела – тогда я наслаждалась страданиями твоих родителей, как и твоими затем. Ну а теперь я наслажусь твоей смертью..- последнее слово уже сопровождала кинутая Матерью магическая молния. Змеясь и низко гудя, заряд несся на мага но, не долетев до того метра, рассыпалась искрами. – Неплохо, мальчик мой, не плохо… для детского уровня – ухмыльнулась Мать. Её нежный голос, сравнимый лишь с журчанием ручейка, превратился в хриплое карканье старой вороны. Вся сила уходила на создание боевых заклинаний, даже на подпитку иллюзии не хватало. Следующие заклинание, сотворенное Матерью Хорнополиса и посланное в мага, сотрясло стены храма гулом и покрыло многовековой мраморный пол паутинкой трещин .На смуглом лице Ксандра проступили крошечные жемчуженки пота. Он усмехнулся, отбив заклинание, и начал медленно плести свое, вычитанное когда-то в Книге Сочтенных Предков в библиотеке Дома и запрещенное Самарэлем – О, Отец, я взываю к тебе. Услышь меня и дай в помощь силу Кхата, защитника Врат…- дальнейшие слова звучали гортанно, чужеродно, незнакомо. В горле Матери Хорнополиса родился крик и, вырываясь из приоткрытого рта, звучал, как рев отчаявшегося на спасение зверя. В попытке спастись, убить нахала, она вскинула руку с раскрытой дланью, но неведомая сила заставила надломиться, встать на колени. В воздухе стал слышен запах мощных силовых потоков, окутывающих, заполняющих пространство невидимой паутиной.
-
-
05.05.2011 в 09:03