Он шел по дороге. Падал снег, пушистый и неестественно большой, словно скомканная вата. Бесшумная ночь, кошачья ночь, как звала её ты, его милый ангел. Сигарета была только начата и легкие порывы ветерка старались затянуться через его теплые пальцы. Рубашка цвета индиго под распахнутой джинсовой курткой, подбитой коротким мехом цвета кофе по утрам. Волосы, цвета вороного крыла, нагло лезли в совершенно спокойное и впервые безучастное лицо, безучастное, но такое счастливое. Затяжка и выдох. Сизый дым опутывает подбородок, покрытый утренней щетиной, такой щекочуще-колющей, путается в прядях волос, залезая за воротник рубашки цвета индиго. Джинсы, впитавшие цвет ярко-синего неба, промокли по низу, а он все идет и идет, совершенно босой. И люди, редкие прохожие, вначале обращают внимание на голые стопы, затем на рубашку цвета индиго и уже потом.. уже потом смотрят в лицо и тихо завидуют безучастному, но счастливому выражению лица молодого человека с глазами весенней свежей травы и рубашкой цвета индиго под курткой с мехом цвета кофе по утрам... А он шел и шептал:
Как будто пропал весь мир, исчезло, прошло, как сон.
Я только вчера уходил, я так никуда не пришел.
Как будто пропал весь смысл, за каждым из них есть дверь.
Я так не хочу уходить, я так не хочу оставаться один...
За километры ты от меня плачешь...
Такое не сможешь, в кармане не спрячешь...
Ты улыбаешься небу с рассветом,
Я засыпаю... Где ты?
Время оставит свой след на обоях,
Слой за слоем, слой за слоем.
Любовь рисовала такие просторы
И я в ней осколок, сердца осколок...
Заткнется совсем метро, исчезнет за окнами шум.
Бывает игра без слов, бывают слова за двух...
И в комнате нету сна, и в комнате нету сил.
Я только вчера уходил, я только вчера не пришел никуда...